О либерализме и рынке

Добрый день! Я давно читаю материалы «Арктогеи», хотя честно скажу, условия интернет-кафе в центре города для этого по разным причинам мало годятся. Оформление сайта сильно привлекает любопытных, поэтому иногда сидишь и озираешься, не читает ли кто-нибудь броский заголовок про жидомасонов или Путина у тебя за спиной. Иногда где-то удаётся скачать ветку, а дома разобрать, но не везде разрешают работать с дискетой. Поэтому книги, рекомендуемые к прочтению, я ещё не осилил, но с интересом изучаю различные статьи и переписку, правда, сам ещё до конца не разобрался и кое в чём сомневаюсь. Вчера я разбирал архив и нашёл отзыв одного активного посетителя сайта о статье А.Г.Дугина. Я преклоняюсь перед ярким концептуальным талантом Александра Гельевича, перед его умом, необыкновенным чувством юмора, наконец, перед а р т и с т и ч е с к и м восприятием мира, поэтому из уважения к нему не упоминаю ни имени автора, который с неуместной иронией комментирует положения, изложенные в статье, ни помещаю эти наскоки полностью… Также считаю совершенно уместным должным образом отредактировать эти наскоки и придать им корректный вид. От говнокидателя не убудет. А помещаю я эту часть переписки, потому что запись эту, по-моему, потом удалили за неуважительный тон – я вчера хотел дать ссылку и не нашёл её – но сама тема мне кажется одной из основополагающих для понимания процессов, происходящих сейчас на территории Евразии. Думаю, будет полезно, если члены Арктогеи выскажут своё мнение об обсуждаемых «противоречиях».

Слава России!

Прочитал статью А.Г. Дугина «Модернизация без вестернизации».

Сразу скажу, что предмета я не знаю – тем въедливее мне пришлось изучать текст, дабы постараться понять его логику. Буду искренне рад, если в своих построениях окажусь не прав, поскольку интеллект и эрудиция автора для меня неоспоримы, а многие мысли кажутся интересными и полезными

Но обратимся к тексту.

«В своих трудах он (Фридрих Лист – Е.З.) показал, что страны, уже давно идущие путем рыночной экономики и либерализма, неизменно выигрывают от того, если аналогичная модель навязывается тем странам, которые пользовались иными хозяйственными моделями».

Между словами «рыночная экономика» и «либерализм» стоит соединительный союз «и». То есть, рассматриваемые понятия не тождественны: «рыночная экономика» и «либерализм» – не синонимы. В противном случае, какое-то из этих слов следовало убрать как лишнее или уж вместо союза поставить запятую.

Но если это разные понятия, либерализм надлежит считать хозяйственной моделью, некоторым образом отличающейся от рыночной экономики, не так ли? Разумеется, не так. Вообще, называть либерализм хозяйственной моделью свойственно, по-моему, не экономистам, а некоторым некорректным политологам, да и то ставя знак равенства между ним и рыночной системой. В рассматриваемой же статье это и вовсе не тождественные понятия.

Единственное, что остаётся предположить, это то, что либерализм в данном случае служит дополнением к рыночной системе , а значит, речь идёт о хозяйственной модели «рыночная экономика и либерализм (иначе говоря, «плюс либерализм»)», которую можно противопоставить «рыночная экономике и антилиберализму». Говорят же, в конце концов, о «либеральной рыночной экономике» и «рынке, жёстко контролируемом государством».

Но посмотрим, как эволюционирует изначальный тезис Листа.

«Но как же быть в таком случае НЕЛИБЕРАЛЬНЫМ (выделено мной – Е.З.) странам, по объективным обстоятельствам столкнувшимся с эффективными и агрессивными либеральными конкурентами?» – пишет автор.

Здесь говорится только о «нелиберальных» странах. О «нерыночных» ни слова. Мы уже знаем, что это не синонимы, значит, речь не о хозяйствовании, а, скорее всего, о всяческих свободах, то есть, о правах человека и тому подобном. Мне не ясно, почему здесь употреблён термин «эффективные и агрессивные либеральные конкуренты»? Это было бы целесообразно, если бы речь шла о том, у кого конституция прогрессивнее.

Далее следует: «…нерыночные государства, поставленные в условия жесткой конкуренции с рыночными…»

Предположим, что выше действительно говорилось о правах и свободах, потому и термин был выбран «нелиберальные страны», а теперь говорится о «нерыночных государствах». Итак…

«…нерыночные государства, поставленные в условия жесткой конкуренции с рыночными, должны выработать модель автономного развития, отчасти воспроизводящую технологические достижения либеральных систем, но в строго ограниченных рамках масштабного «таможенного союза»…

Мне здесь видится некоторое противоречие, ибо антонимичными понятиями в данном случае ууже являются «нерыночный» и «либеральный». Круг замкнулся. Выходит, «рыночная экономика» и «либерализм» одно и то же.

Не противоречит ли это первому абзацу, где между ними стоит соединительный союз? Напомню, что нём противопоставляются страны, «уже давно идущие путём рыночной экономики и либерализма» и те, что «пользовались иными хозяйственными моделями». Читатель согласится с этим, если самостоятельно домыслит, что под «иными хозяйственными моделями» может подразумеваться, например, «ограниченная рыночная экономика и жёсткий госконтроль». Ибо кто возьмётся утверждать, что в царской России, Османской империи, кайзеровской Германии или Японии начала века собственность на средства производства была обобществлена, а торговля – как внешняя, так и внутренняя – находилась в руках государства?

Не создаётся ли таким образом миф о том, что существуют государства исторически рыночные и нерыночные ЧТОБЫ ПОДВЕСТИ ЧИТАТЕЛЯ К ОТРИЦАНИЮ КАКОЙ БЫ ТО НИ БЫЛО ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ В РОССИИ? Ибо наличие её есть неотъемлемый признак рыночной системы, в отличие от огосударствленной, плановой экономики.

Ведь бесконечное спекулирование на общинной обработке земли, имевшей место в европейской части России, уже мало кого убеждает.

By Цырлин on Четверг, Январь 10, 2002 – 16:10

Скиф, просто автор мыслит последовательно и доводит мысли до конца. В случае наличия частной собственности она рано или поздно приводит к росту международных контактов, разброду в идеологической области и попыткам общества влиять на решения правительства. Это мы можем наблюдать на примере Российской империи, да и в СССР рост имущественного благосостояния и теневой собственности был главным фактором, подготовившим т.н. перестройку.

By freimann on Четверг, Январь 10, 2002 – 17:50

Не рост частной собственности, а рост целенаправленно насаждаемого мировоззрения, основанного на ее абсолютизации и атомизации индивида, целью жизни которого (для пасомого стада) объявлена исключительно защита и реализация своих эгоистических интересов в материальной сфере.

Что не мешает носителям этого мировоззрения и "имущественного благосостояния", приватизировавшим недра и сырьевую промышленность и вписавшимся в качестве придатка Запада, цинично выстраивать "патриотические" ширмы и муляжи. Они и есть главный фактор, осуществивший т.н. перестройку, в полном соответствии с предсказаниями Троцкого.

By Цырлин on Четверг, Январь 10, 2002 – 19:46

Естественно, переход от коллективной погони за мамонтом к выпасу индивидуальной коровы не мог не сопровождаться соответствующими изменениями в сознании. А споры о том, что первично, что вторично, оставим схоластам!

Приватизации подвергась не только сырьевая отрасль. Городские жители приватизировали квартиры, сельские – приусадебные участки и частично колхозное имущество, директора – подведомственные предприятия, руководители министерств и ведомств – целые отрасли. Поскольку ненешнее государство заявляет, что оно теперь уважает права собственности и прочие личные свободы, то вполне закономерно наличие ответных теплых чувств к нему со стороны граждан, иначе именуемых патриотизмом

By Скиф on Четверг, Январь 10, 2002 – 21:15

Не понял, Цырлин. Давайте уж дожимать до конца каждую мысль. Какая часть общества, зачем и как будет влиять на правительство? У наёмных работников один способ влияния. Это забастовки и демонстрации. Их можно подавить и разогнать, а смутьянов уволить. Об этом свидетельствует мировой опыт, на который Вы ссылаетесь.

У представителей капитала другой способ воздействия на правительство. Это лоббирование своих интересов через внедрение на ключевые посты своих людей, а также посредством подкупа, посулов, угроз и других методов психологической обработки.

О ком речь?

Я конкретно спрашиваю по материалу:

- можно ли говорить о том, что одна страна исторически тяготеет к рыночной экономике, а другой она противопоказана?

- обязательно ли развитие частнособственнических отношений должно привести к либерализации всех сторон общественной жизни?

- имеет ли государство историческое право на отстаивание принципа з а к о н о д а т е л ь н о г о регулирования предпринимательской деятельности?

Пока что олигархическая иерархия, которая выстроилась в результате того, что Ельцин и его камарилья пустили всё на самотёк, уповая на "саморегулируемый" рынок ничего хорошего обществу не сулит. Кто-то уже тут говорил, что деньги идут к деньгам, а не социальную сферу.

Я читал, что на одной зоне собрали всех "обиженных" и поселили отдельно. И что? Мигом петухи образовали свою иерархию, основанную на праве сильного.

Вот и всё саморегулирование. Это животный инстинкт. Сила и воля – хорошие принципы, но не всегда самый сильный – самый лучший. Вы как думаете, Цырлин?

Короче. Быть ли рынку на Руси и в какой мере государство обуздывать алчные интересы его адептов?

By Дугин on Пятница, Январь 11, 2002 – 14:19

Скифу: Вы затронули важную тему.

Либерализм – это рынок, но взятый как высшая ценность, поставленная надо всем остальным и противопоставленная всему остальному.

В 19 веке было иначе: либерализм и социализм были приблизительными синонимами перед лицом консерватизма 19-го века, этот консевратизм был – клерикальным, монархическим, сословным. По сравнению с ним либерализм и социализм были почти одним и тем же.

В 20-м веке все изменилось: нет консерватизма 19-го века, есть только капитализм и социализм. Фашизм – парентезис, но... он есть сочетание социализма с архаическим консерватизмом (которого самого по себе не было в 20-м веке). Маркс видел все это и в 19-ом.

Либерализм в 20-м веке стал антитезой социализма. Частная собственность как ценность + индивидуализм + антиобщинность против общинности как ценности.

Теперь рынок стал не форомой хозяйства, а синонимом идеологической позиции. Рынок как ценность, как идея это либерализм.

Рынок как неценность, как нечто вторичное – это нелиберализм, т.е. политически социализм, а метаполитически все, что угодно.

Если вы за рынок, вы – атлантистская свинья.

Если вам все равно, это уже лучше.

Если вы против рынка – это совсем хорошо.

Все формы либерализма – преступление.

Рынок можно терпеть, но лучше его не терпеть.

Сегодня рынок есть либерализм. То, что можно терпеть, должно называться как-то иначе.

Национал-либерализма не существует.

В России "национал-либерализм" в хорошем случае – как мой замечательный друг и отличный человек Михаил Леонтьев, например, – это УЖЕ "национал", но ЕЩЕ, увы, "либерализм".

Конечно, не старым козлам из КПРФ тут работать, но другим.