holmogorov: ...По большому счету старообрядчество отказывает Империи, Третьему Риму в актуальном бытии, не признает его "ойкуменического" характера, вычеркивает всех, кроме русских из списка подданных русского царя... В этом сквозит глубокое недоверие к возможности превращения Москвы в Рим и Константинополь, в достаточности духовных сил для этого превращения. Старообрядчество выбирает своим знаменем чистое охранительство, зашиту не "логоса" – суности и сути Предания, а его "тропоса" – конкретного образа бытия на Руси. Причем и этот-то тропос защищается не активно, миссионерски, его не стремятся водворить и у греков, показать, что они должны исправить себя по русскому образцу, защита "тропоса" Предания сводится к тому, чтобы сохранить себя "неповрежденными" мнимой греческой "проказой"...

Интересно, что миф о "греческой проказе" проникает в толщу раскольников сразу и безоговорочно. Вопреки тому, что написано было в книгах печати патриаха Иосифа. Восточные патриархи, говорит Кириллова книга: право и неизменную вперу данную им от Св. Апостолов, и их учеников, и седьми Вселенских соборов, ни в чем не нарушающе, ни отлагая, проповедали и проповедуют, держали и держат. А Книга о Вере выражается еще более сильно, пространно и определенно: "Святая восточная в грецех обретенная церковь правым царским путем... ни направо, ни налево с пути не совращаяся к горнему Иерусалиму сыны своя препровождает... и ни в чесом установления Спасителя своего и блаженных Его учеников, и святых отец предания, и седьми Вселенских Соборов, Духом Святым собранных устав не нарушает, ни отменяет, ни в малейшей части не отступает... аще телесную чувственную, от телесного и чувственного врага неволю терпит, но веру истинную и совесть свою чисту и нескверну... сохраняет. Ничестожь бо турци от веры и от церковных чинов отымают, точию дань грошовую от греков приемлют... И якоже люди Божии, егда в работе египетстей были, веры не отпадоша, и первыен христиане в триста лет в тяжкой неволе будучи, веры не погубиша; тем же образом и нынешнее время в неволе турецкой христиане веру православную целу соблюдают... да заградятся всякая уста глаголющих неправду... на смиренных греков... Русийскому народу патриарха вселенского, архиепископа Константинопольского, слушати и ему подлежати и повиноватися в справах и в науце духовной есть польза, и приобретение велие, спасительное и вечное".
Выступление старообрядцев против вселенскости Империи, против всеохватности никонова замысла по строительству в согласии с царем Алексеем Михайловичем Третьего Царства, оказалось ударом и по Церкви и по Царству. После этого удара почти столетие истекающая кровью русская Церковь пыталась набрать прежнюю высоту... Странным образом св. патриарх Никон оказывается в центре всеохватного заговора, точно стрелы всех возможных врагов Церкви направлены против него: тут и бесчинники во главе с Аввакумом, начавшие, даже прежде всякой попытки как-то остановить преобразования творить свои особые сбрища и хулиганить в церквах (вспомним как протопоп Логгин в алтаре плевал Никону в глаза), тут и содомит Паисий Лигарид "митрополит Газский", изверженый Иерусалимским патриархом, – на самом деле иезуитский священник на постоянном жаловании у Ватикана, тут и надменное, насквозь уже ополяченное и начинающее окатоличиваться русское боярство, тут даже какие-то монахи из евреев, отправляющие царю клеветы на святого патриарха... Понятно, что против такого "единого фронта" благочествиый царь не смог выдержать и, в конечном итоге, начал "сдавать" святого патриарха врагам. Тот ушел "давая место гневу", не в силах дальше ограждать Церковь и Царя от злокозненных влияний разрушителей. Этот поступок в чем-то сравним с позднейшим отречением Царя-Мученика Николая. И тут и там Государь (Вспомним, что Никон был еще и Великим Государем, как бы пророком и Судией, избраным Богом, подобным Самуилу, при Царе Алексее, оказавшемся не лучше Саула) зря крайнюю степень нечестия и развращения, отречение от него и от его дела, предоставляет все на Божий Суд, остраняясь, с тем, чтобы воззвать к покаянию народ и быть либо возвращенным, либо принять мученическую кончину. И тут и там отречение оказывается чреватым неисчислимыми бедствиями и для Царства и для Церкви....
В этой свящи понятна и трагедия старообрядцев. Они оттолкнули руку, протянутую им патриархом, сказавшим Неронову "служи и по старым и по новым – обои добры", вместо этого они стали игрушкой в руках силы, которой нужно было уничожить великого Патриарха. Тотчас по его удалении как из рукава выскакивают возвращенные из ссылки вожди антиникониан, начиная свою разрушительную проповедь, смущая народ, за несколько лет создавая раскол и, одновременно, дискредитируя Патриарха. И, когда дело было сделано, на разбойничьем Московском Соборе 1666-67 годов Святитель был изгнан, те же силы, что всего нескольколет назад возвратили старообрядцев из ссылки нанесли им жестокий, рассчитанно жестокий удар – удар, который, понятно, оставлял им один только выход – раскол и многолетнюю войну против обессиленного потерей цели Царства.
Греческие патриархи, странным "стечением обстоятельств" повешенные султаном по возвращении в Порту, послужили точно таким же слепым орудием подрыва Царства изнутри. Сами они, при этом, искренне считали себя слугами царя. Ими была занята настолько радикальная "цезарепапистская" позиция, что она вызвала даже протест у обычно покорных русских архиереев, потребовавших исправления соответствующих решений собора, в которых царь назывался "наместником Божиим", которому "патриарх должен быть послушен" как находящемуся "в вещем достоинстве". Принятая в итоге формула была куцей и фактически прокладывала дорогу идее "отделения Церкви от государства". В ней говорилось: Пусть царь имеет преимущество в мирских делах, а патриарх – церковных. Тем самым пространство Православного Царства нечестиво рассекалась на священную и мирскую части, устранялось единство, сотрудничество, общее дело... Это и было подлинной духовной катастрофой, в которой староверы сыграли довольно неприглядную роль динамита, заложенного "тайной беззакония" под Царство.
Теперь попробую отметить конкретные неясности...
где официальная церковь формально анафемствовала эсхатологическое учение о Москве-Третьем Риме, о домостроительной богоизбранности Московского Царства
Если так, то где-то должен быть текст анафемы. Нельзя ли с ним ознакомиться, поскольку я так и не смог найти ни в одной книге, касающейся собора ничего похожего.
о духовной порче традиции, утратившей свое "хилиастическое" качество.
Если переводить это на богословский язык, то следует сказать, что Предание Церкви во времена, когда отсутствует Катехон неполноценно. Стало быть, поскольку Предание – это действующий в Церкви Святой Дух, то умаляется действие Духа в Церкви... Все это логично в беспоповской перспективе, но готовы ли защищать это учение, выдвигая при этом проект объединения не беспоповцев разных толков, а православных. В догматике такой ход мысли невозможен...
Страстная реакция староверов на реформы, вплоть до самых радикальных форм (гари),
Риторически изящно, но как бы не назвать коллективное самоубийство, со всеми выьекающими для вечности последствиями, но так и останется самоубийством...
Промежуточная реальность имперского хилиазма исчезла. Между Церковью и миром вновь разверзлась пропасть.
Это утверждение, опять же, возможно только в перспективе не просто впадения царя в ересь. Даже таковое не уничтожало реальности Катехона, а в реальности подлинной апостасии, которая заключалась бы в совершенном отречении от духа Христианства, выступление с ним на борьбу. Дотоле был только один царь, который перестал быть катехоном, – Юлиан Отступник – отрекшийся от Христианства. восстановивший бесопоклонство, начавший строить иудеям храм в Иерусалиме, то есть предъявивший все признаки антихристова предтечи... При Алексее Михайловиче – ну разве что Новоиерусалимский монастырь можно записать в качестве храма Соломонова.
Требуются очень веские доказательства, чтобы утверждать, что с Алексея Михайловича исчезла реальность Катехона, которая дотоле не менялась даже во времена римских гонений, – и Диоклетиан был Катехоном, и во времена ересей – и Лев Исавр был Катехоном, что наглядно доказал, отразив арабское нашествие... И вдруг реальность Катехона упраздняется из-за троеперстия, а также того, что русская Церковь не захотела пойти по пути Римской и содержать в Символе Веры прибавки, – хоть и безопасные, но не изначальные, а потому недолжные...