СКИФ-3: Памяти постороннего (2001)
Александр Зверев
СКИФ-3: Памяти постороннего
Одни умирают еще при жизни. Другие остаются живыми и по ту сторону могилы.
3-5 октября в Санкт-Петербурге прошел третий международный фестиваль Сергея Курехина, организованный Фондом и лично вдовой музыканта Анастасией. Впервые определенную поддержку оказали власти города, которые в свое время отказали музыканту в захоронении на Литераторских мостках в связи с его, якобы, “фашистскими” убеждениями. Времена меняются и теперь сам Собчак и его либерал-демократические околиты вне закона, а чиновники убеждений не имеют и следуют общему курсу (слава Богу, этот курс начинает сдвигаться в нашем направлении).
SKIF расшифровывается как “Sergey Kurekhin International Festival”. По уровню участников, граничащему с патологией ажиотажу публики, качеству музыки и интеллектуальному классу философских конференций, сопровождавших фестиваль, это было самое грандиозное событие Питера за последние годы.
Такое впечатление, что наш северный город преодолел остолбенение от утраты Курехина, который был как бы тонким духом всей элитарной питерской жизни, и начал приходить в себя, осознав, что именно завещал нам Курехин своим странным посланием, к чему именно он столь блистательно и остроумно всех нас подталкивал.
Конечно, фестиваль не Поп-Механика. Ее возрождение невозможно, поскольку это было сольное творчество, в котором все остальные персонажи, коллективы и даже целые футбольные команды и политические партии участвовали лишь в качестве иллюстративного материала. Но какое-то подобие, причем не формальное, а сущностное, все же проглядывало. Будто едва различимые пока еще, тонкие импульсы шли от самого Сергея. С той стороны.
Было множество джазовых музыкантов мирового уровня – Атомо Йошихиде (Япония), Дрор Файлер (Швеция), Кешаван Маслак (США), Телакан Карху (Финляндия), а также наши Герасимов, Тарасов, Летов-старший и т.д. Кроме того уже без числа и удержа было рок-групп и модных ди-джеев. Все это выступало одновременно на многих площадках, так что публика разрывалась на части, стремясь не упустить что-то важное.
Самое интересное, однако, состояло в философском семинаре, поставившем своей целью расшифровать содержание послания Сергея Курехина. Свои мнения высказали наиболее компетентные в области формулировки мыслей (или их аналогов) питерские деятели.
Выступали знаменитый режиссер “Двух капитанов-2” Сергей Дебижев, явно растерянный помощник депутата от Яблока Сергей Бугаев (Африка), академические скучные мужи и безнадежные гении-маргиналы.
Наиболее интересным стал последний – третий – день фестиваля. Основатель и ректор “Новой Академии Изящных Искусств” Тимур Новиков, неумолимо (хотя и осторожно) сдвигающийся вправо, подписал пакт о создании консервативно-художественной оси Любляна-Санкт-Петербург-Москва с полномочным представителем и главным идеологом “Neue Slovenische Kunst” Мираном Мохаром (группа “Лайбах”) и московским представителем “Арктогеи”. Тройственный союз призван подчеркнуть важность славянской альтернативы “новому мировому порядку”, единение восточно-европейских модернистов-почвенников против кока-коланизаторской атлантистской экспансии в идеологии и культуре. Именно этой линии придерживался в последние годы и сам Сергей Курехин, за что и навлек на себя гнев раздосадованных русофобов и агентов влияния, которых в нашем Питере почему-то гораздо больше, чем где бы то ни было.
Пиком и логическим завершением интеллектуального симпозиума стало выступление Александра Дугина: “Парадигма странного в творческой концепции Сергея Курехина и оккультная топология Санкт-Петербурга”. Докладчик, бывший самым близким другом Курехина на последним этапе его жизни, показал, что основным содержанием творчества Курехина было стремление к тому, чтобы заставить зрителей пережить “состояние странности”. “Странность” была осью его художественной стратегии. Далее Дугин показал, что и этимологически, и семантически тема “странного” сопряжена с темой “стороннего”, “постороннего”, “потустороннего”, чего-то лежащего по ту сторону от обычного и изведанного ограниченного мирка людей. Эти границы нарушаются опытом “странного”, и тогда человеческое существо сталкивается с иным, пограничным миром, с магическими просторами “ближнего зарубежья”, “аутсайда”. Странность, странное событие, странные действия, странные личности лежат в основании всех исторических культов, мифов и религиозных комплексов. Когда странность перестает быть странностью и становится чем-то банальным, приходят “новые странные”, открывают порталы потустороннего и все начинается снова. Так как Сергей Курехин всегда стремился именно к открытию отверстий в небанальное, в антибанальное, – его шокирующие опыты по совмещению Хиля с кроликами, Палада Бюль-Бюль-оглы с музыкантами Цоя (только на основании их восточных фамилий), апологета нарко-грибов Теренса Маккены с революционером Лениным, классического балета со стадом коров, изысканной поэзии с батальоном солдат и т.д. были призваны вовлечь зрителя в переживание необычного, заставить его посмотреть на наш мир глазами какого-то иного, параллельного существа, стоящего за завораживающей чертой небытия, – то его миссия, его послание превышают область и компетенцию обычной культуры, и должны поэтому стать объектом изучения более серьезных дисциплин – философии, широкой антропологии, психологии глубин, религиоведения и т.д.
Далее Дугин изложил традиционалистскую теорию относительно того, что каждый город (как и вообще каждый топос земли) имеет свое сакральное наименование. Чаще всего это имя совпадает с общеизвестным названием города, местечка, области, страны и т.д. Но сам Курехин неоднократно утверждал, что “настоящее имя Питера еще не известно, так как сам факт его постоянного переименовывания свидетельствует о какой-то ошибке, об отказе тайной сущности города (места) признать предлагаемые названия как подлинные”. Дугин рассказал неизвестные широкой публике линии развития этой темы, которые обсуждались в разговорах с Курехиным. В завершение Александр Гельевич выдвинул головокружительную гипотезу о том, что сама трагическая и безвременная гибель Сергея стала этапом в этом сакральном поиске подлинного имени города, и что сам Сергей Курехин и был материальным воплощением Петербурга, его меркуриальным духом, поскольку в соответствии с верованиями тибетской религии бон-по духи мест, гор, городов, камней и озер способны воплощаться в человеческие существа.
Из этого с безупречной логикой вытекала мысль о необходимости окончательного переименования Санкт-Петербурга в город Курехин – не просто в честь великого художника, но как шаг навстречу воле тайного духа самого этого места, которое в противном случае будет продолжать играть в русской истории исключительно негативную роль.
Несмотря на неожиданность такого предложения, все участники как-то само собой его приняли, и после конференции спрашивали у иногородних или иностранных друзей: “Ну когда снова в наш Курехин приедете?”
Нет сомнений, что на следующий фестиваль “к нам в Курехин” приедет еще больше звезд, авангардистов, философов, а публика будет стекаться со всей страны.
Светлая память светлому человеку.