Зверёк народов Ночи

(Сон с 26 на 27 мая 2002)

Я оказываюсь где-то в горах. Я еду на автобусе ночью, еду к народам. Что это за народы? Схожу на остановке. Очень насыщенное пространство, деревья, пересеченная местность. Там живут народы. Вроде бы говорят на каком-то языке. Потом понимаю, что это не та остановка... Что надо вернуться и поехать в другом направлении. Автобус, изнутри желтый уютный свет. Сажусь и еду остановку назад – остановки большие места дикие безлюдные.

Схожу. Снова оказываюсь не там где-то... Понимаю, что автобусов больше не будет... Нарастает тревога. Захожу в гости к народам. НО оказывается, что эти народы – семья, желтое изнутри освещенное жилище, немного не те, к которым я ехал... Они сходные, но не те... И прием оказывает мне несколько "другой"... И язык и нравы у них немного не те... Но оба народа Ночи были не родные мне.

Сон тяжелый. В руках у меня существо с шерстью. Белая ласка. Она меняется в зависимости от освещения. В какой-то момент она оказывается совсем прозрачной – как прозрачная игрушка из резины, она у меня на руках. При другом освещении снова появляется белесая приятная на ощупь шерсть.

Там другое существо – оранжевый шерстяной веселый петух с головой льва, очень симпатичный. Он вроде тоже должен оказаться на моих руках... Но жители дома немного иного народа говорят, что я должен куда-то идти... Там очень страшно на улице, где не ходят автобусы... И я уже не помню куда и зачем я хотел добраться... Потом народы говорят, что такие животные не приемлемы у них в доме, а тот факт, что они приемлемы в той ночной остановке, куда я ехал и ошибся маршрутом, это, мол, их не касается... Я выхожу с животным на руках в прихожую, и оно отвратительно начинает блевать, из него как из целофанового пакета с водой – в детстве мы делали такие же и бросали с 11 этажа вниз, они расплескивались – вытекает его внутренний мир, это бесцветная прозрачная лужа, как пятно клея. Мне очень жалко и не приятно. Перед этим я представлял себе, как буду стоять во тьме, ожидая автобуса – который не ходит – и держать на руках двух зверьков ласку и того рыжего петухо-льва... Это давало какое-то мгновенное наслаждание, которое не спасало от ужаса.

Далее я шел у дома, где провел дество. И не мог его найти. Вместо него был другой дом. А вместо того дома были остатки сгоревшего фундамента. Я вспомнил соученика по первому классу Андрея Кокаулина. Сейчас я понимаю, что он был татарином, тогда не понимал. Но будучи татарином, он как-то издевался над семьей других татар – где были братья-хулиганы, одного из них звали Харя, а по-настоящему Хариус. Это были останки его дома.

Наконец я оказался внутри дома, там были квартиры.Я был на самом верхнем этаже, стал спускаться.

Тут я понял, что не сплю. Я явственно услышал шум своих шагов. И ЧЬИХ-ТО ЕЩЕ.

Меня охватил дикий невыносимый ужас.

Все это было как-то невероятно значимо, абсолютно значимо. Так может быть значима только смерть...